"Любые воспоминания субъективны, поэтому не стоит их принимать за единственную правду".

   Написание воспоминаний происходит, как правило по прошествии многих лет. Хорошо если автор использует свои дневники, зачастую же воспоминания пишутся по памяти, но как по-разному одни и те же события помнят люди. Посему достаточно часто авторы воспоминаний начинают путать свои убеждения с знаниями. Именно этот момент, на мой взгляд, является камнем преткновения - насколько можно считать воспоминания в целом или их часть достоверными. Воспоминания субъективны и окрашены личным отношением к прошлому, поэтому личность автора так же играет огромную роль в их достоверности. Невозможно делать выводы о достоверности воспоминаний прежде всего без документальной информации и исторических знаний о времени.
   Не смотря на выше сказанное, значение воспоминаний трудно переоценить, так как порой они являются единственным источником сведений о жизни людей и событиях давно минувших лет. Отчасти воспоминания позволяют приоткрыть эмоциональный мир прошлого, о котором сложно узнать из архивных документов. Посему мне хочется высказать слова благодарности в адрес Бондаренко (Старуновой) Валентины Семёновны за её воспоминания, а также за представленную возможность выложить их на страницах сайта!!!

      Хотя воспоминания, конечно не мои, а в основном моей мамы Старуновой Анны Емельяновны (8. 11. 1912 г.), но к великому моему сожалению, её уже нет с нами 20 декабря 2005 года она умерла в возрасте 93-х лет.
   Образовалось Торговое примерно в то же время что и Заветное, Киселёвка, Ремонтное, где-то году в 1850 - 61. Бедный люд бежал из густонаселённых украинских земель в поисках свободы и независимости, в поисках никем не заселённых земель. Здесь в наших степях и оказались именно такие земли. На многие километры в любую сторону, на сколько видит глаз, не было ни одного населённого пункта. Первые прибывшие выбирали себе места для проживания на их взгляд, самые удобные. Старались остановится на речке. Вот и в Торговом остановились самые первые переселенцы именно на этой причине. Пересечение нескольких речек, свободные земли, не заросшие лесами и не заболоченные. Но Торговым оно начало называться позднее. А пока… Переселенцы, т. е. один обоз, примерно семей 15 - 20, каждый на своих повозках, у кого 1 - 2 повозки, а у кого и побольше, останавливались в этом месте в конце лета, начале осени. И сразу же приступили к подготовке к зиме. Для людей начали рыть в земле большие ямки, потом накрывали их чем придётся - ветками, соломой, камышом, оставляя только лаз, чтобы входить - выходить. Вот в таких землянках люди зимовали первую зиму.
   Вместе с людьми переходили на новые пастбища и животные. У каждой семьи были разнообразные животные, которые соединяли в гурты, отары, табуны и перегоняли за собою. Здесь были овцы, козы, коровы, лошади, верблюды всякая другая живность и птица. К зиме для всей живности, общими усильями тоже готовили укрытия. Находили подходящую низину или просто выкапывали в земле углубление, потом его как-нибудь накрывали, чтобы перезимовать хоть одну зиму.
   На месте, для зимовки уже ничего не могли вырастить, заготовить, кроме может быть только перестоянное сено, которое к осени в степи сохранялось не тронутым, вот его и заготовляли для скотины. Люди зимовали только тем, что привезли с собой, да ещё скот - это молоко и мясо.
   Семей прибыло немного, но каждая семья состояла из огромного количества членов: это были родители, их братья и сёстры, все со своими сыновьями, дочками, невестками, зятьями и с их детьми. Каждая семья насчитывала до полусотни и больше человек. Первую зиму провели практически все вместе, землянок строили по количеству семей.
   С большими трудностями первую зиму перезимовали. Но как только пришла весна село начало организовываться по-настоящему. В каждом селе в первую очередь закладывался первый камень под церковь, так было и на этот раз. Первой начали строить церковь.
   К весне в землянках произошли разные события, которые подтолкнули людей разделятся на семьи во главе с родителями и начинать строить жилище уже для большой, но всё-таки одной семьи.
   Так как село разрасталось, требовалось множество разнообразных материалов, вещей, продовольствия. Вот теперь и начала организовываться торговля всевозможными товарами самой первой необходимости. Слава, о большом селе быстро разлетелась во все стороны, потому что село лежало на больших трактах из Астрахани в Воронеж, Ставрополь, Краснодар, Царицын и все караваны проходя через эти места останавливались в этом селе, чтобы что-то продать, что-то купить. Торговля велась постоянно и многие караваны съезжались из разных мест, привозили сюда свои товары для торговли. Всюду летела слава о большом торговом селе, которое в последствии и было названо Торговое. Оно постоянно увеличивалось за счёт людей, которые переезжая с места на место, частенько доехав до Торгового оставались на постоянно. Купцы, которые торговали всякой всячиной, доехав до Торгового тоже оставались здесь по разнообразным причинам.
   Таким образом село росло, приобретало славу, расстраивалось всё шире и шире. Сначала начала строится небольшая церковь, потом мельница, поселковая управа, склады, амбары, сельская тюрьма тоже была построена, как дополнительное большое помещение к поселковой управе.
   Из воспоминаний моей мамы, церковь в Торговом была огромная, пятиглавая, со множеством церковных построек. В сторожке церковной, в которой в старые времена постоянно жило несколько старушек, церковных работниц, было несколько комнат, для прихожан, в которых стояло много всевозможных спальных мест - лавки, нары, где можно было пожить несколько дней, или переночевать чужим людям. Впоследствии в этой сторожке уже в советские времена (даже я помню) был интернат при школе, жили дети из окружных сёл. При церкви так же была звонница или колокольня, в которой было до десятка колоколов, самый большой из которых, был почти в рост человека. Хотя церковь была очень высокой, особенно самый большой купол был выше всех, колокольня была такой же высоты с крутой лестницей. Звон колоколов был слышен в х. Потапенков, х. Чернышов, Катлушке. Эта церковь в Торговом была на много больше, чем прежняя, да и само село в те времена было побольше. Возле церкви стоял дом для батюшки, тоже приличных размеров. В этом доме впоследствии был магазин со всеми подсобными помещениями и с подвалом под домом.
   Недалеко от церкви была построена огромная земская управа, здесь было административное здание и несколько подсобных помещений, а также небольшой домик для проживания. В советские времена в этом административном здании была школа-семилетка, в которой учились мои братья и сёстры, и училась там же и я.
   Если церковь с управой были построены в самом центре села, то на самую окраину была вынесена мельница, строить которую начали в тот же год что и церковь. Мельница была ветреная, служила праведным трудом вплоть до 50 годов прошлого столетия, потом ещё многие годы стояла, как памятник ушедшим временам, а мы малыши, множество раз катались на её деревянных крыльях, множество раз обследовали внутренности умирающей труженицы, которая спасала жизни сотням людей, безотказно работала своими деревянными частями начищенными до блеска людскими ладонями, многие десятилетья. Рядом с мельницей, так же были постройки, одна из которых, дожила до наших дней. Это было огромное здание, внутри разгороженное на несколько отсеков, в каждом из которых хранилось зерно, уже даже в наши дни, примерно до начала 80-х годов прошлого столетия.
   Вокруг церкви и церковных построек, были построены дома зажиточных людей, это были дома в полтора этажа, т. е. первый этаж врыт в землю, а второй на высоком крыльце.
   Все эти здания - церковь, земская управа, дом для батюшки, большое количество подсобных помещений в центре села, которые до 80 годов служили амбарами, складами и хранилищами для множества все возможных вещей.
   Мельница, мельничные амбары, были построены из добротного леса, который доставлялся на повозках из Астрахани, Царицына и других мест.
   Но одна только церковь была приговорена советской властью к смерти. В 1936 году по "великому указу" нужно было разобрать церковь. Сколько людей приглашали на эту работу, но ни один из них не соглашался взяться за это дело. Но потом всё-таки нашёлся такой человек, который ещё в самом начале при разборке крыши церкви упал оттуда и разбился, полежал несколько дней и умер. Моя мама была уверена в том, что это божья кара. Церковь всё-таки разрушили, но того, кто первым начал эту работу и которого "бог наказал" народ помнит до сих пор. Это был плотник по фамилии Решетников.
   Когда начинали строить мельницу то место где её ставили было окраина, но по прошествии лет, село Торговое так разрослось, было на целых километра 2 за мельницей на восток, а на север к Заветному люди жили километра за 4 от церкви, там по сегодняшний день остались приметы указывающие на то, что здесь жили люди: это остатки от высохшего сада, зольные кучи заросшие травой, ямки от землянок, погребов и колодцев. И если быть внимательным можно найти много следов былой человеческой жизни.
   Лес для постройки своего дома могли привезти себе из Астрахани не все люди, а только самые богатые, поэтому даже далеко не бедные люди, строили для себя "круглые" дома из самана, сверху мазаные глиной с соломой, а потом, если было за что, покупали белую глину, толкли её и белили свои мазанки. Круглым назывался дом, у которого все стороны одинаковые, в основном такие дома достояли до наших дней. Крыша могла быть из камыша, сверху слой земли, а потом мазана глиной с соломой. Могла быть просто из соломы, могла быть из камыша. Если крыша была сделана из камыша, то этот дом был лучше других, богаче. Крыша, крытая камышом, ценилась большее. Такие дома строили себе семьи побогаче, а бедные строили себе "землянки" - это небольшое строение из самана с земляной мазаной крышей, а если семья была совсем бедной, то жили в тех землянках, которые выкапывали в земле, а над землёй возвышалась только труба от печки. Могла быть землянка, наполовину вкопанная в землю, с одним - двумя маленькими окошками, где вместо стекла был "вмазан" большой кусок слюды или куски стекла.
   Почему всё-таки Торговое стало Торговым? Осенью в августе месяце есть церковный праздник, который называется "Маковей". Этот праздник и дал название тем ярмаркам, которые ежегодно проходили в Торговом. Маковейская ярмарка гремела в Торговом несколько дней, не утихая ни днём, ни ночью.
   Поля скошены, урожай собран, скотина подросла и нагуляла жир. Наступило то относительно свободное время, когда можно отвлечься от тяжкого труда, много праздников, значит выходных, весь люд идёт в церковь с утра, потом все отправляются на ярмарку со своим товаром, накопленным за весь год.
   Эти ярмарки гремели на весь юг России, сюда приезжали купцы из всех далёких городов Астраханской губернии, как в старые времена назывался весь наш край. Это Царицын, Астрахань, Ставрополь, Екатеринодар, Воронеж и много других городов и деревень, из которых приезжали в Торговое со своим товаром сотни купцов всевозможных рангов и чинов, привозили множество разнообразных товаров. Здесь было всё, что тебе нужно начиная с иголки и заканчивая живностью. Здесь продавали породистых лошадей и любых тягловых животных, волов, верблюдов, ослов. Но товар был не весь привозной, огромное количество всевозможных ремесленных лавок работали здесь же, в которых на месте производили всякие вещи первой необходимости. Это были кузнечные мастерские, которые делали от иголок, гвоздей, подков до цепей, мотыг, вил и других изделий и не было такой работы по металлу, которую в кузнице нельзя было сделать. Мастера знали своё дело.
   На время ярмарки открывались множество небольших закусочных, в которых можно было перекусить, а также открывались заведения, без которых во все времена на Руси не обходился народ, это пивные. Вот когда и где рабочий люд давал волю своей горячей натуре. Упивались до упаду, случался и мордобой, но больше всё-таки было разных увеселительных представлений. Устраивались кулачные бои, скачки на лошадях, цирковые представления, обязательное присутствие на ярмарках каруселей для желающих, музыканты на ярмарке обязательны. Фотограф тоже зазывал желающих сфотографироваться на память. К нашему сожалению, все желающие фотографировались не на фоне церкви или вообще ярмарки, а на фоне обычной стены. Поэтому сейчас трудно найти фотографии с изображением "Торговенских достопримечательностей".

   Недалеко от управы и церкви находился маслозавод, который в состоянии был перерабатывать молоко в большом количестве. Село к 1920 году, насчитывало 1800 дворов и в каждом дворе держали коров. Одну - две могли держать только бедняки, а в основном коров в каждом дворе были десятки. Поэтому молока на маслозавод сдавали много, где его перерабатывали и даже уже в 50 годах (я помню) делали разнообразные сыры, они лежали огромными, килограммов по 10 головками по полкам, которыми уставлены были все стены в специальных отделах маслозавода.
   Село разрасталось так стремительно, что одной мельницы не хватало и они начали появляться в разных местах села. Ещё одна была недалеко от кладбища, третья начала строится по направлению к Заветному, как тогда говорили на Яман-цале. А всего было 5 мельниц, и все не могли успеть сделать всю работу, которая требовалась. Хозяином всех мельниц был купец по фамилии Шафранов. Он строил свои мельницы только ветряные. А та мельница которая была в Заветном, что сгорела в 1965 (?) году, была построена заезжим купцом по фамилии Ведьмин. Он построил точно такую же и в Валуевке, которая работает по сегодняшний день. Это были паровые мельницы.
   Теперь о церкви. В момент образования села был заложен первый камень и потом построена небольшая церковь. Но к 1880 году она оказалась слишком мала и на том же месте была построена и уже в 1982 году начала работать, та пятиглавая церковь о которой и было написано раньше.

   Собственно, на достоверность фактов я не претендую, потому что информация, прошедшая через много уст, может быть не всегда правдива. Но многое отражает достоверные факты, которые на самом деле имели место в жизни наших предков.

   Родители моей мамы Гляневы (Глянь) Емельян Иванович и Галина Ивановна жили не бедно, Галина получила хорошее приданное. Это были 2 лошади, пара быков, две коровы и два десятка овец и разнообразная утварь для работы в поле. Семья росла, но рождались в основном дочки, обрабатывать поле у отца не было помощников, но у молодого и крепкого Емельяна всё получалось быстро и надёжно, пока было здоровье, а маленький сын Гриша был слабым помощником. Семья крепко держалась до 1915 г. Но когда в 1915 году налетели казаки и забрали всё хозяйство, пару быков, две кобылы и жеребца, верблюда, Емельян очень сильно затосковал, расстроился и заболел. К рождеству 1916 года он умер. Одна дочка к той поре уже вышла замуж, а остальные 13, 3 и полгода остались на руках у матери, да ещё сын 10-ти лет. Эту зиму перезимовали, так как были запасы, были две коровы и овцы, но в дальнейшей жизни матери этой семьи пришлось идти работать по людям. Сначала она не один год помогала людям строить землянки. Нужно было убрать с площадки всю траву, потом это место хорошо перекопать, желательно, чтоб земля была красная, затем перекопанную землю заливали водой, которую носили вёдрами из речки. На площадь замеса 5х5 метров нужно было принести вёдер 70 или 100 воды, потом добавляли солому и ещё поливали водой и постоянно месили эту глину ногами, но если у кого были животные, то могли загнать в замес пару коров, быков или лошадей, но чаще месили просто ногами люди, человек 8 - 10 в течении одного - полутора часов, постоянно шагая по этой грязи, по колено глубиной. Так, что эта работа была совсем не лёгкой. И когда глина была готова, её готовность кто-то из старших проверял, то начинали делать саман. Чтобы сделать саман, нужны деревянные станки, т.е. ящики без дна, по размеру самана, на пример 16х16х25 см. или 20х20х30 см. или 16х20х30 см., но на один дом (землянку) делался весь саман одного размера. На среднюю по размеру землянку нужно было от тысячи штук самана и больше. Но замеса размером 5х5 метров могло и не хватить на такое количество самана. А если 8-10 человек за один день могут и не справится, поэтому уходило 2-3 дня на саман. Потом его нужно высушить в течении недели летом, весь почистить от лишней глины, соломы, травы, топориком придать ему ровную форму и только потом можно было начинать строить дом, вернее землянку, которая могла быть размером 4х5 или побольше, но ширина была не очень большая, т. к. ориентировались по размеру перекрытия. Длина могла быть и больше, тоже по размеру матки - длинного столба, который ложился на переднюю и заднюю стенку. Короче, работа не лёгкая и не быстрая. И вот такую работу каждый день делала моя бабушка Галя, за 5-6 копеек в день. Примерно столько же стоил один метр ткани на ярмарке, но чаще, даже такие копейки люди не могли заплатить, и она брала всё, что могли ей дать, муку, крупу, пшено, горох, яблоки сушёные или свежие, какие-нибудь ткани, а может и одежду, так как детей четверо, мал мала меньше их нужно кормить и одевать. После того как землянка достраивалась до крыши у Гали начиналась другая работа, в её обязанности входила постройка печки, и опять всё сначала. Кто-то из семьи был её помощником, опять замес, опять саман, но теперь саман был другого размера и замес состоял из других материалов. Так как в русской печи свод был круглый, то соответственно и кирпичи делались косые то в ширину, то в длину. Галя точно знала сколько каких кирпичей нужно, а всего нужно было кирпичей, размером с современный красный кирпич не меньше тысячи штук. Потому как никаких металлических перекрытий не было, только саман. И даже больше, потому как печь была с полатями - это тёплая площадка на своде печи, обведённая дымоходом, почти под крышу, который тоже был теплый, ещё могла быть на печи лежанка. И там и здесь могли спать дети, а также сушилась одежда и обувь. Рядом с печью, в которой выпекался хлеб и готовилась еда, была ещё маленькая печка с плитой, которая топилась два раза в день хворостом, ветками, соломой, камышом, всяким мусором и кизяками. Деревьев у нас мало, поэтому дровами у нас печи никогда не топили.
   И так моя бабушка Галя работала всю свою жизнь до самой глубокой старости. В народе говорили, что "баба Галя Глянева построила всё село Торговое". А также каждая печка в Торговом была построена её руками. Кроме всего этого бабушка Галя была мастерицей на все руки, все её дочки, а их четыре, умели делать всё, просто всё! Не было такой работы, чтоб они не могли сделать. И единственная фотография размером 6 х 6 см., сделанная в 1928 году, где баба Галя с тремя дочками, доказывает это. Я увеличила фотку до размера 12 х 16 см. и увидела, что все они одеты прекрасно. Несмотря на то, что одежда сшита из хлопчатобумажной ткани, она сшита умело, добротно, красиво, каждая блузка и юбка умело отделана собственно вязаным кружевом. На голове у Гали накинут кружевной шарф, края которого свисают на младенца, тоже завёрнутого в кружевные одеяния. Любая тряпочка в их руках превращалась в произведение искусства. Все они были труженицами в самом полном понимании этого слова.

   А теперь я перейду к тому поколению, о котором хоть что-то знаю. Это мой дедушка Старунов Трофим Иванович 1889 - 1919г. и его братья и сёстры. Трофим был самый старший из братьев, но к нему вернёмся потом. После него 1900 г. р. была сестра Надежда (Надёжка, как называли в семье) замужем была за Жолобовым Михаилом Михайловичем, дети двое Дмитрий и Пётр Михайлович, который дольше всех жил в Торговом. Потом идёт Егор Иванович Старунов 1903 года, жил тоже в Торговом, уезжал на работу в Сукту, но умер и похоронен в Торговом. Есть у него дети и сыновья, и дочки, но у меня о них очень мало информации. Дальше идёт Старунов Василий Иванович 1911г. рождения, с которым мы прожили много лет, почти рядом и очень тесно общались. Вот о нём и пойдёт моё повествование более подробно. Он женился в 1933 или в 1934 году, а дочь родилась в 1935 году, одна единственная. Но у неё трое детей, дочь и два сына. Муж её Бондарев Григорий Иванович, дочь Людмила и сыновья Анатолий и Вячеслав. Так вот, Василий Иванович был человек на все руки мастер. Всё Торговое по любым проблемам обращалось к нему. Сделать маслобойку или отремонтировать сепаратор это к нему, а позже отремонтировать велосипед или мотоцикл, тоже к нему. Провести в дом радио или свет, тоже к Василию Ивановичу и он никогда никому не отказывал. Даже дети, летая на велосипедах в случае поломки, тоже обращались к нему. Лично я не однажды к нему ходила с разными поручениями от родителей, старших братьев и сестёр. Он был всегда приветлив, добр и внимателен к любым просьбам односельчан. Работал он, я помню в моторной мастерской, которая давала свет в село и радио. Даже на работу к нему все шли за помощью, он помогал всем и ни копейки не брал за это. Любая помощь была от души и с удовольствием. А так как мой отец Старунов Семён Трофимович был его родным племянником, жили мы близко, поэтому с любыми вопросами по технике мои старшие братья всегда бегали к нему.
   Но мой отец, потеряв отца в три с половиной года, быстро повзрослел и на него была полностью возложена вся работа по дому, которая была ему по силам. А старшие Яков - 1911г. р. и Иван - 1914 г. р. помогали матери в поле. Катя - 1909 г. р. к этой поре уже полностью занималась готовкой для всей семьи и хозяйством по дому. С этого времени Семён можно сказать вступил во взрослую жизнь. А весной 1924 года ему уже поручили пасти животных, на то время ещё в каждом дворе были свои животные и их было много. Отныне и навсегда его жизнь крепко накрепко связана с разными животными, но особой его любовью стали лошади. Он так полюбил их всей душой, что уже больше никогда с ними не расставался до самой смерти. В жизни конечно приходилось работать с разными животными, а пока…
   При образовании колхозов он ещё не взрослый мальчик начал пасти, пока ещё небольшие табуны, а потом по мере их увеличения, Семён в десятилетнем возрасте, уже управлялся с большими табунами, скакал на лошади за ними, по степям и был единственным табунщиком на весь колхоз, оставаясь с табуном и днём и ночью долгие годы. Он был, не только прекрасным табунщиком и великолепным наездником, но также отлично управлялся с лошадьми, постоянно обучая их, готовя к дальнейшей работе с людьми и в колхозе. И вот однажды, обучая очередного молодого жеребца, он вскочил на него, но так как конь ещё не понимал поводьев и других команд, он полетел по полю как бешенный ветер, не видя земли под ногами, всадника сбросить ему не удалось, но угодить в колодец на полном скаку ему удалось. В результате конь погиб, а отец получил серьёзную травму, перелом позвоночника. После этого отец пролежал несколько месяцев на досках, не шевелясь, позвоночник сросся, но неправильно и спустя всего пару лет стали проявляться последствия. Позвоночник начал искривляться, а рост уменьшатся. К семидесяти годам это было хорошо заметно. Но эта травма никак не повлияла на его любовь к лошадям, одержимость в работе, неуёмную энергию и могучую силу. В этих качествах ему не было равных во всём окружении. За упорство в работе, за добросовестность, надёжность и трудолюбие, его ежегодно отмечали, как лучшего работника, у которого всегда было выработано больше всех в колхозе трудодней, с хорошими показателями, награждали ценными подарками. Это могли быть отрезы хорошей ткани на пальто или костюм, отрез ткани попроще на несколько брюк или рубах, а также могли наградить целым тюком ткани, так как знали, что семья большая и нужно одевать всех. А таких вещей в довоенные годы, было ещё мало. А мама, все эти отрезы воплощала в жизнь, за неимением швейной машинки, она шила вручную любые вещи для семьи, для взрослых и детей.
   Из-за травмы, отца в армию призвали в конце войны, поэтому он не был участником ВОВ. А после войны, когда хозяйство в колхозе начало восстанавливаться, его как самого надёжного и того, кому можно доверять, направили на очень трудный, но так необходимый участок работы, на дойный гурт. Помощников было мало и приходилось очень много и тяжело работать, не только ему и его дояркам. Жили все постоянно на кошаре, где был гурт, всю работу по кормлению, уборке, мойке дойной посуды и множество другой необходимой работы делали сами девушки, на тот момент ещё все не замужние. И даже здесь, на таком трудном участке, отец со своими помощницами добивался хороших результатов, что подтверждается фотографией всего маленького коллектива для статьи в районной газете и не однажды.
   В конце 40-х годов прошлого века старшему брату Ване было всего 9 - 10 лет и в этом возрасте он уже серьёзно помогал отцу. В не учебное время пас стадо коров верхом на лошади, тем самым освобождая доярок на отдых, или другие работы. Все дети в нашей семье подрастая, были хорошими помощниками родителям и на работе, и в домашнем хозяйстве.
   До середины 50-х годов отец работал на дойном гурте, а когда дойного стада не стало, ему предложили принять отару овец. Он конечно же согласился. К этому времени дети уже подросли и решено было создать семейный коллектив, который должен был состоять из пяти человек. Сюда вошли отец, мама и трое старших братьев и сестёр. В это время на работу брали уже с четырнадцати лет. Если старшие подрастали и уходили в армию или замуж, то их заменяли младшими. Вот так и проработал наш семейный коллектив, почти что, до конца 60-х годов и только когда все поженились и вышли замуж, членов штатного коллектива стали заменять другими людьми. Все эти годы, семейный коллектив, который возглавлял мой отец, Старунов Семён Трофимович был лучшим в совхозе "Степновский". Ежегодно наш коллектив отмечали, как лучший, достигший отличных показателей в "социалистическом соревновании", награждали ценными подарками, почётными грамотами, а также переходящий красный вымпел никогда не переходил в другие руки и всегда висел в доме на кошаре, на самом видном месте. На вымпеле золотыми буквами было написано "Победителю соц. соревнования за (такой-то) год" или "Победителю Соц. соревнования за (такую-то) пятилетку". А также ежегодно, а то и чаще фотографии и статьи о нашей семье печатались в районной газете "Социалистическая степь".
   Параллельно с этой работой, мой отец был самым лучшим осеменатором в совхозе "Степновский", а потом в "Родине". Все чабаны знали, если с их отарой работает Старунов Семён Трофимович, то приплод будет полноценным и всегда старались попасть именно к нему.
   Вот такую трудную, но интересную жизнь, прожили мои родители Старунов Семён Трофимович и Анна Емельяновна, так жаль, что их нет с нами.
   Сегодня на дворе конец 2020 года, мы их дети, два брата и пять сестёр все ещё живы и здоровы. Старшему 82, а младшей 67 лет, мы очень дружны между собой, часто встречаемся и продолжаем радоваться жизни, и вспоминаем прожитые годы в Торговом, как лучшее время в нашей жизни.
   Жизнь продолжается…

 P. S. Без утрат не бывает, вот и мы потеряли своего любимого брата Ваню, его унёс коронавирус. Он распечатал шкатулочку нашей семьи. Жаль…

1.03.2021 год. Бондаренко (Старунова) Валентина Семёновна.