О моих родителях

   Выпускной вечер для 40 десятиклассников Заветинской средней школы прошёл 20 июня 1941 года. А 22-го страна узнала, что гитлеровская Германия напала на нашу Родину. И в течение лета все 17 юношей из класса получили повестки. В начале августа получил такую повестку и мой отец, Скрынников Михаил Сергеевич.
   Но направили его вначале не на фронт, а в Западную Сибирь. Там он прошёл трёхмесячные курсы топографов-вычислителей, получил звание сержанта и был направлен под Уфу, где формировался артиллерийский полк, в качестве топографа-вычислителя. Здесь Михаил занимался подготовкой солдат. В конце лета 1942 г. полк был отправлен в Подмосковье, а в декабре - в район Сталинграда. Артполк был хорошо оснащён пушками и минометами, красноармейцы обучены. Вошёл он в состав сформированной в ноябре 1942 года 2-й гвардейской армии, командовал которой генерал Р.Я. Малиновский. В декабре в районе ст. Абганерово состоялся первый бой, в котором 1095-й Армейский пушечный артиллерийский полк принимал участие. От Котельникова полк двигался на запад… Летом 1943 года последовали тяжелые бои в наступательной операции на Миус-фронте, штурм Саул-могилы и освобождение Донбасса. В 1944 году - участие в освобождении Крыма и Севастополя, Белорусская наступательная операция, Прибалтика, Кёнигсберг.
   Мой отец воевал с декабря 1942 г. по май 1945 г., командовал топовычислительным отделением, не раз ходил в разведку, поскольку хорошо знал немецкий язык. Были, как у всех тогда, и у него дни побед и поражений, были ранения и госпитали. Об этих днях очень редко рассказывал он своим внукам.
   Демобилизовавшись в 1946 году, мирную жизнь Михаил связал с учительской деятельностью. Учителей, особенно мужчин, сильно не хватало в разрушенной стране, и он, как и многие уцелевшие фронтовики, пришёл работать в школу.
   С предметами определился сразу: история, немецкий язык, который отец знал довольно хорошо, и рисование - для души. Поступил заочно в Ставропольский педагогический институт…
   Конец декабря 1942 года. Войска Сталинградского фронта освободили от фашистов калмыцкое село Кегульту. В деревню вернулась молодёжь - девушки 15-20 лет и юноши 13-16 лет, скрывавшиеся в глухих окрестных балках от угона в Германию. Среди них - Кириленко Тая, успевшая до войны закончить два курса Астраханского учительского института. Её старшая сестра Фаина уже работала в начальной школе, брат преподавал до войны биологию и географию. Только-только жизнь начала входить в более или менее нормальное русло, как вдруг новость: приехали из района, в 7 часов вечера в колхозной конторе будет комсомольское собрание. Тая с подружками поспешила туда.
   Приехавшие из Кетченер комсомольские работники говорили о положении в стране, о будущей победе. А в конце объявили всеобщую мобилизацию: предложили всем присутствующим написать сейчас же заявление о вступлении в Красную Армию. Девушки немного растерялись. Они, конечно, очень любили свою страну, но как принять такое решение без ведома родителей… Приехавшие торопят, требуют переписать текст, набросанный на листке бумаги… Мальчики 14-16 лет написали, подписали и отправились по домам.
   Оставшихся 4-х девчонок держали в конторе, пока они не написали требуемое, почти до четырёх часов утра. Дома Тая объявила встречавшей её матери: "Ухожу добровольно в Армию. Послезавтра с вещами в военкомат..."
   Через день вся кегультинская группа на подводах явилась в военкомат. Мальчишки, среди них брат Таи Георгий, получили направления в разные военные училища или на курсы. Три студентки медицинских училищ - подруги Таи - в военный госпиталь. Вызвали и Таю, расспросили о её учёбе. Седой человек в военной форме куда-то вышел. Потом вошёл с листочком и сказал, что ей необходимо явиться в районный отдел народного образования.
   Там её принял заведующий роно. Он подробно расспросил о её семье, учёбе. Потом сказал:
— Считайте себя мобилизованной. Через две недели в вашем селе открывается школа, очень нужны учителя. Школы не работали больше года. За оставшиеся 5 месяцев нужно пройти программу целого года. Это и будет Вашей армией.
   Так началась более чем сорокалетняя работа в школе Кириленко Таисы Марковны. К педагогической деятельности она приступила в Кегульте в 1943 году. Потом работала в Элистинской начальной школе № 1.
   В 1946 г. на свадьбе друзей Скрынников Михаил и Кириленко Таиса познакомились. Он проводил Таю домой. Общение продолжилось на следующий день, а вскоре они решили пожениться. Свадьба состоялась 21 августа 1946 года. Отметили событие скромно. После свадьбы Тая уволилась из Элистинской начальной школы и переехала в село Торговое Ростовской области к мужу. Она преподавала математику, потом работала в начальных классах. Очень часто супругов переводили из одной школы района в другую: учителей сильно не хватало, а два учителя могли преподавать почти все предметы в сельской семилетке: Михаил вёл математику, немецкий язык, физическую культуру, историю, Таиса - математику, физику, начальные классы…
   Михаил окончил Ставропольский педагогический институт, получил диплом учителя истории, и его перевели в Фоминовскую семилетнюю школу (она только открылась) директором. Школа представляла собой несколько дряхлых домиков, перевезённых из соседнего села. В одном из таких домиков, именуемом "квартирой директора", мы жили. Занимались в две смены, отапливались здания углём (печи были в каждом классном помещении), здесь же стояли керосиновые лампы, так как колхозная электростанция работала по часам. Поэтому директору нужно было приходить в школу очень рано - убедиться в том, что печи затопили, воду наносили (технички отправлялись за ней к колодцу за территорией школы), лампы заправили, продукты в пришкольном интернате заготовили… Да и многие дела нуждались в неотложном решении. Приходил с работы отец после уроков - не раньше 8 часов вечера. Были, конечно, и выходные, в воскресенье. В этот день собиралась вся мужская часть педколлектива в помещении школьных мастерских. Приходили и родители учеников. Там ремонтировалась школьная мебель, что-то строилось, паялось… Например, над мастерской этой возник (после нескольких недель работы) школьный ветряк, который давал электричество зданию. Построен он был педагогами школы.
   Учителя того времени были необыкновенными людьми. Свободного времени у них не было, на свою семью его просто не хватало. Силами мужской части педагогического коллектива строились и оборудовались школьные мастерские и спортивные площадки, совместно с учениками создавались пришкольные опытные участки, возделывались сады и виноградники.
   В полуподвальном помещении одного из школьных домов ученики выращивали цыплят. Птенцов привозили из инкубатора, и шестиклассники, семиклассники ухаживали за ними по графику. Через месяц подросших цыплят куда-то отвозили.
   Школьный двор выглядел красиво. В нём, аккуратно расположенные, тянулись аллеи, красовались посаженные плодовые деревья, росли розовые кусты. Неподалеку радовали взгляд пришкольный участок, на котором выращивали овощи, и большой виноградник. Всем руководил учитель биологии. За домиком директора "вырос" спортивный городок с турниками, брусьями, "гигантскими шагами", волейбольной площадкой.
   За городком - радиоузел. Радио имело большое значение: других источников своевременного получения информации не было. Только благодаря радио узнавали новости и страны, и района. Были и местные передачи (час-два в неделю их вели активисты - секретарь парторганизации, учителя школы). Такие передачи всегда с нетерпением ждали родители: многие жили в других хуторах и хотели узнавать школьные новости.
   Учителя, в основном, были знающими, ответственными. Многие приходили в школы после педагогических училищ или, что реже, по окончании средней школы (в основном - мужчины-фронтовики). И практически все продолжали обучение в учительском или педагогическом институте. Обучение было бесплатным, но в течение месяца летом и двух недель зимой были сессии. Доехать до места учебы (учитывая состояние дорог того времени) было проблематично: автобусы не ходили, личного транспорта не было тогда ни у кого, весной и осенью наступала распутица, зимой возникали снежные заносы. Но учиться никто не бросал, тяга к знаниям была очень сильной.
   Детского сада в деревне не было, и мы с братом почти весь день были предоставлены сами себе: гуляли, знакомились со школьниками, а во время уроков играли вдвоём. Потом к нам стали приходить другие дети-дошкольники, и мы играли где-нибудь в уголке школьного спортивного городка. У нашего дома была одна особенность: он был на сваях. Т.е. дом стоял на столбиках, и мы с друзьями часто играли под домом. Мы лазали там свободно, но взрослому человеку это вряд ли удалось бы. Там вечно прятались от жары или дождя кошка, собака, куры… Мы могли зайти в школьное здание, подождать старших друзей, вели себя тихо, поэтому нас не прогоняли. Постепенно мы входили в курс всех школьных дел: знали, кого дома ждёт ремень за двойку или шалость, кто подрался, кто сегодня дежурит по классу… Потихоньку выучили буквы, могли по слогам прочитать подписи к карикатурам и рисункам в школьной стенной газете "За учёбу", познакомились с наглядной агитацией: призывами к трудовым подвигам, цитатами из речей Сталина, впоследствии сменившимися изречениями Хрущёва… Оттуда же мы узнали о подвигах пионеров и комсомольцев в годы Великой Отечественной войны.
   Учителей уважали, немного побаивались. Отец преподавал историю и очень любил её. Может быть, потому, что сама его жизнь стала частью истории. С огромным воодушевлением рассказывал он о Троянской войне и походах Суворова, о строительстве египетских пирамид и о Сталинградской битве. Он внимательно изучал историческую литературу, запоминал мельчайшие подробности, а потом так рассказывал об этом своим ученикам, что они чувствовали себя в самой гуще исторических событий, уносились в эпоху легендарных завоеваний Александра Македонского, строили храм Артемиды в Эфесе, шли в Бородинский бой… Один из его бывших учеников в 1984 году признался мне на встрече одноклассников: "Лучшего учителя в моей жизни не было…" С нами, его собственными детьми, он был очень строг и предъявлял высокие требования: "Чтобы вы получили у меня 5, вам нужно отвечать на 6". Вёл он у нас и рисование, и за все 3 года обучения у него я получила единственный раз пятёрку. Посмотреть на этот рисунок сбежалась вся школа. А во время летнего отпуска он часто брал нас по утрам на рыбалку (его любимый вид отдыха). И каждый вечер мы ждали отца с нетерпением: уроки выучены, и, когда он вернётся с работы и поужинает, нас ждёт "полчаса чтения". Книги для чтения вслух выбирал отец. По школьным делам он часто бывал в районе, где обязательно заходил в когиз (так назывались книжные магазины) за новинками. Читали книгу вслух по очереди: отец, мать, я, брат… Доставалось и самой младшей девочке. А когда она ещё не умела читать, просто повторяла за взрослыми пару предложений.
   Отец хорошо знал и любил русскую поэзию. Девятиклассником выучил наизусть "Евгения Онегина". Неплохо играл в шахматы, любил сильных противников, считал, что у них можно многому научиться. Обладал огромным даром убеждения, на его лекциях о международном положении в 50-70-е годы не было свободных мест в сельском клубе. Во время избирательных кампаний отец был активным агитатором, большое участие принимал во Всесоюзной переписи населения в 1959 году. Сбывшейся мечтой его стала огромная библиотека, в которой каждая книга была не случайной гостьей… Часть этой уникальной библиотеки живет в нашем доме сегодня. Это книги-реликвии, бережно передающиеся старшим поколением младшему: различные словари и справочники, среди которых удивительный "Энциклопедический словарь" Ф. Павленкова (издание 1907 г.), книги по истории древних и средних веков, "Жизнь и приключения Робинзона Крузо" Д. Дефо (Детгиз, 1955, серия "Библиотека приключений"), которую читал каждый член нашей семьи, едва ему исполнялось 10 лет. Традиции семейного чтения и бережного отношения к книге заложены моим отцом… Трудясь, он никогда не жалел ни сил, ни души; своим детям и ученикам Михаил Сергеевич передал дорогую истину: главное, чтобы от тебя людям польза была.
   Он очень любил свою работу, на которой пропадал сутками, был полон оптимизма… У него была очень красивая улыбка, весёлый, заразительный смех… Харизма, как сейчас говорят, вера в людей и в правильность жизни. А быт - наладится.
   Таким образом, нас с братом "окружала" школа. Она была и дома, и во дворе. Игры тоже - про школу. Наверное, как говорил В.Ф. Шаталов, сработал эффект "солёного огурца". Дети моих родителей стали тоже учителями: сын Вячеслав преподавал в военном училище, я учила детей физике.
   Жизнь моего отца - подвиг. Каждодневный - боевой, трудовой. И дело не только в боевых или трудовых наградах: вся жизнь его - пример для детей, внуков, правнуков, его учеников.
   Его ученик 1949-1952 гг. В.Ф. Осичкин в письме делился воспоминаниями: "Михаил Сергеевич привил любовь к геометрии. Он давал кроме домашнего задания ещё дополнительно более сложное задание и кто это выполнял естественно поощрял хорошими оценками… Он обладал даром красноречия, убедительно и внятно доносил знания своим ученикам… привил мне любовь к математике, поэтому математика и в дальнейшем стала моим любимым предметом. Я ему за это очень благодарен … помню, когда он был молод, энергичен, жизнерадостен, когда только начиналась его трудовая биография и семейная жизнь. Когда они с другом купили первые в селе мотоциклы "ИЖ-49". Они были радостны и счастливы, а мы пацаны, вились вокруг них".
   А Елена Бородина написала моей внучке о моём отце следующее: "Я у него не училась, но училась моя старшая сестра. Все ее воспоминания о школе сводились к вашему деду. Она говорила, что это необыкновенный человек и учитель, дал нам знания по истории такие, что никогда ничего не забывали и во всем разбирались".
   Вера Николаевна Бутова в 2022 году написала мне о нём: "Это был Учитель с большой буквы! Как нам было интересно на его уроках".
   Неудивительно, что моя дочь тоже стала учителем. Очень рано научилась читать и заявила на вопрос директора школы - кем хочет быть - школьницей, как мама. И добавила, что будет учиться на пятёрки. Тогда она только собиралась идти в школу.
   Пролетели и её школьные годы с незабываемым робким и волнительным вступлением в мир литературы под чутким руководством Калмыковой Натальи Николаевны, с первыми поисками в поэтическом творчестве, туристическими походами, организованными Ковалёвым Владимиром Евгеньевичем. Когда пришло время взрослого выбора, колебаний не было. И после пяти лет обучения в Волгоградском педагогическом университете Аня переступила порог родной Перекопской школы, в которой проработала потом восемь лет учителем русского языка и литературы. Она была для своих учеников и добрым наставником, и учителем, и подругой, и второй мамой. Она разделила со своими учениками их радости и печали. Вот её стихи:
     Мне говорят усталые слова:
     "На всех души не хватит, не надейся",
     Но голос всё звучит внутри: "Права!
     Докуда в них вливаться можно - лейся.
     В кого по капле, а в кого - волной,
     Сама поймёшь, кому и сколько надо:
     Полоскам рек с чистейшей глубиной
     И вечно беспокойным водопадам".
     После 8 лет работы в школе она поступила в аспирантуру педагогического университета, получила степень кандидата наук. Сейчас Анна Николаевна Гайворонская-Кантомирова преподаёт русский язык и литературу в одном из волгоградский колледжей.
     Внучка моя, Ксения, ещё в школе заявила в классе, что хочет работать учителем русского языка и литературы. Прошли годы, она получила филологическое образование в МГУ, прошла стажировку в Фуньданьском университете города Шанхая. Сейчас работает учителем английского языка в одной из гимназий Санкт-Петербурга.
   Общий педагогический стаж представителей моей трудовой династии - около 200 лет. Если и был какой-то элемент случайности в выборе профессии у старших представителей династии, то у последующих его не было: они росли в "школьной" обстановке, их окружали хорошие учителя, они читали нужные книги… И постоянно всему учились, работали, не жалея себя. И, смею надеяться, каждый из нас оставил какой-то след в душе своих учеников.

Простоквашина (Скрынникова) Светлана Михайловна.